В заметках С. Кристи под рубрикой «О редких и редчайших», напечатанных в первых номерах журнала за 1974 год речь идет не о «редкостях», как полагает автор, а о неофициальных материалах, которые не были полноценными почтовыми документами. И они должны комментироваться иначе, чем это было сделано С. Кристи. Почтовый знак является государственным документом, а это налагает на исследователей особую ответственность при его классификации и оценке.
Но мы знаем, что во всех случаях первые листы марок выпускались неперфорированными исключительно для служебных целей. Неиспользованные части и целые листы из этих беззубцовых знаков, не предвидя, какую сумятицу они создадут впоследствии, передавались из Гознака торговым филателистическим организациям. И вот теперь мы не можем решить вопрос об их классификации: редкие это марки, пробы или проекты.
Полагаю, что и Министерство связи СССР также считает, что это неофициальные почтовые знаки, не тиражированные и не поступавшие в почтовое обращение. На них для порядка должен бы стоять штамп «проба» или «проект», но тогда никто не предполагал, что дело примет такой спорный и даже коммерческий оборот, с которым мы теперь иногда сталкиваемся.
Далее. По моим сведениям, беззубцовая марка № 1 достоинством 35 коп. официально в почтовом обращении не находилась, хотя и продавалась длительное время в филателистических магазинах. Марка дореволюционной России с рисунком герба достоинством 15 коп. без зубцов, с надпечаткой звезды и нового номинала — «р. 20 р.» -— также никогда не была в обращении. Об этом уже достаточно писалось в журнале.
В подборке, помещенной в третьем номере журнала, автор «редчайших» дал следующий комментарий к происхождению неизданной 18-копеечной марки: «Эти марки без зубцов происходят из неперфорированных листов. Они, несомненно, являются значительной филателистической редкостью». Однако и в этом случае факт наличия беззубцовых марок не говорит о том, что они изданы каким-то тиражом.
Надо сказать, что большая часть печатавшихся на Гознаке марок хранится в архиве фабрики неперфорированными, и из них по прошествии определенного времени стали известными беззубцовые марки, посвященные 40-летию эсперанто, первопечатнику Ивану Федорову, перелетам советских летчиков через Северный полюс, перелету Москва — Дальний Восток, стандартные выпуски марок и многие другие. Часть марок, переданных в торговую сеть, аннулировалась горизонтальной перфорацией, и часто один из рядов (верхний или нижний) оказывался неперфорированным, из таких листов появились беззубцовые марки № 171 —I, 172 —I и другие.
К неофициальным, неизданным маркам относится и различный полиграфический брак, продававшийся филателистическими организациями. Теперь в каталогах и прейскурантах они не указываются, за исключением беззубцовых марок. Однако отдельные филателисты рекомендуют еще дополнительно включить в каталог ЦФА неофициальные беззубцовые марки и марки с различной перфорацией, не находившиеся в обращении, но отмеченные в зарубежных изданиях. Думается, однако, что это не будет способствовать чистоте нашей филателии.
Не тиражированные почтовые марки не должны включаться в каталог на равных основаниях с изданными марками, или их категорию следует особо оговорить. Возможно, более разумным было бы вообще вывести их из каталога, оставив в нем только официально изданные почтовые знаки.
Теперь рассмотрим вопрос о «марке с ошибкой цвета». Строго говоря, эта марка не является «ошибкой цвета» потому, что цвет краски создан на печатной фабрике специально для нее. Подобным цветом не печатался ни один почтовый знак ни раньше, ни позже, ни во время создания этой синей марки, не поступавшей в почтовое обращение и не имеющей документального обоснования своего издания. Она продавалась во всех филателистических магазинах до первых дней Великой Отечественной войны сначала по 40 рублей, а затем по 15 рублей за штуку при номинале 50 коп., и никакой редкости в свое время не представляла. Поэтому высокая оценка, данная С. Кристи этой марке, является надуманной.
Попробуем разобраться, что представляет собой отправление с такой маркой. Автор утверждает: «Почтовая карточка отправлена в 1932 году специальным рейсом дирижабля «Граф Цеппелин» по маршруту «Москва — фридрихсгафен — Бразилия».
Но это заявление требует проверки. На открытке марки погашены календарным штемпелем 50-го почтового отделения Москвы. Гашение сделано аккуратно, со знанием дела. Оттиски чистые, четкие, размещение марок, авианаклейки и штампа выполнено по известному стандарту. Открытка взята из набора видовых почтовых карточек, находившихся на складах филателистической конторы. Особенностью ее является наклеенная марка синего цвета, не продававшаяся на почте, и то, что заказное отправление сделано без указания адреса отправителя.
Возникает вопрос: была ли осуществлена почтовая пересылка этого письма? Нет. Такие письма не пересылались в открытом виде. Зачем их подвергать риску? Наклеенная на письме марка стоила дорого, прошедшие почту письма выглядят не всегда опрятными и, как говорится, «имеют нетоварный вид». Что требовалось для полного оформления письма как прошедшего авиапочту? Всего лишь поставить рейсовый штамп на борту «цеппелина» и оттиск почтового штемпеля в пункте прибытия — Пернамбуко (Бразилия).
Однако на открытке нет оттиска штампа «цеппелинной» почты. Значит, оно не было на «цеппелине»! Что добавилось на письме после московского оформления? Есть оттиск штемпеля пункта прибытия. Но это уже «дело техники». К слову сказать, правая его часть имеет дефект, а в практике почты поврежденные штемпеля немедленно изымаются из употребления. Так, письмо, «отправленное цеппелином» в Пернамбуко, не получает подтверждения исключительной редкости, о которой пишет С. Кристи.
Далее автор представляет еще одну «редкость» — почтовую карточку, франкированную маркой с портретом Героя Советского Союза С. А. Леваневского с перевернутой надпечаткой текста. Оформление открытки необычное — на ней не указаны адреса и фамилии получателя и отправителя. Такое письмо согласно почтовым правилам оператор, почтамта официально не может принять и оформить заказным отправлением. Как было принято письмо? Вероятно, оно не было послано по почте. Снимок письма № 412, помещенный в журнале «Филателия СССР» № 5 за 1972 год, и письмо № 417, имеющее марку с перевернутой надпечаткой текста, не оставляют сомнения в идентичности их авторства. Ярлыки заказа этих писем отделены друг от друга пятью номерами. Путь прохождения письма № 412 отмечен соответствующими почтовыми штемпелями. На письме № 417 нет адресов корреспондентов, нет и почтовых штемпелей прибытия. Версия — письмо не было отправлено почтой!
Филателистическая контора располагала большим количеством всех видов марок, в частности, с перевернутой надпечаткой, и могла делать любые эксперименты. Ею и было отправлено свыше двухсот писем в разные адреса, в том числе и индивидуальные.
Марок с перевернутой надпечаткой в Советском Союзе ни у кого нет, кроме бывших работников СФА. Есть еще одна, возможно, две марки в Ленинграде, попавшие туда якобы из-за рубежа. Было бы желательным получить от филателистов сведения — сколько у нас имеется таких марок, или они так и остались скрытой «монополией» определенных лиц.
В журнале № 4 автор заметок вновь вернулся к марке синего цвета, на этот раз беззубцовой, и неверно назвал ее черно-синей. Марка печаталась не черно-синей краской, а двумя красками: синей и черной. В каталоге советских марок беззубцовая марка не указана, однако С. Кристи дает ей № 378—I и так квалифицирует ее: «без зубцов, редчайшая марка! Ее тираж 24 штуки (один лист). Была известна в Советском Союзе только в трех экземплярах». Если известны три экземпляра, то о чем беспокойство? Автор находит причину, и заключается она в том, что «каталог «Санабрия», изданный в 1966 году в США, оценивает эту марку в 350 долларов».
Таких «мини-тиражей» марок для почтового обращения на фабрике не печатают. Дело обстоит иначе. В коммерческих целях к листам перфорированных марок часто прилагали несколько листов неперфорированных, при этом сотрудники СФА, случалось, пополняли ими свои коллекции. Иногда в тиражах перфорируются не все листы, что является причиной появления беззубцовых марок. Но такие марки нельзя назвать официальным документом.
А вот что говорит С. Кристи о сувенирном блоке марок, напечатанном в связи с открытием Всесоюзной филателистической выставки в Москве: «Это был первый почтовый блок, выпущенный в Советском Союзе, к тому же ограниченным тиражом… В продажу блоки не поступали». Последнее замечание означает, что блоки нельзя считать выпущенными. Они не являлись тиражными единицами почтовых знаков и сделаны как сувенирные, не почтовые. Чтобы сделать «блок» таковым, была найдена особая форма для его изготовления: его напечатали на картоне И без клея. Сделать это было сложнее, чем напечатать на простой бумаге.
В седьмом номере журнала за 1971 год в рецензии на каталог по этому поводу писалось: «Непонятно, например, почему самостоятельные номера получили издания, не имеющие почтового хождения или вообще не выпущенные в свет. Так, сувенирный блок 1932 года, посвященный Всесоюзной филателистической выставке в Москве, хотя и был выпущен почтовой администрацией, однако для оплаты почтовых отправлений не предназначался. Поэтому вряд ли стоило присваивать ему самостоятельный номер в каталоге».
Эту принципиальную позицию и следует считать единственно верной. Уже настало время точного определения соотношения между марками официального издания и марками, шедшими в обход официальных каналов государственной почты, не являющихся государственной эмиссией. Поскольку каталог почтовых марок не монография, он должен являться сводом только официальных почтовых знаков государства. Филателистам нужен точный, ясный и авторитетный документ.
А. Скрылев.
Филателия СССР. 1975. №1.
