Как не следует учить

О ТОМ, КАК НЕ СЛЕДУЕТ УЧИТЬ ПИСАТЬ СТАТЬИ

В первом номере журнала «РУС» опубликована статья Александра Ивановича Ивахно «О том, как не следует писать статьи и составлять каталоги». Я прочёл статью и меня тоже обуял зуд учительства, поэтому предлагаю вниманию читателя подробнейший разбор этой статьи.

«В последние годы в филателистической периодике появилось много публикаций о материалах периода Гражданской войны (МПГВ), автором которых является И. Мясковский. Казалось бы, можно только приветствовать появление еще одного трудолюбивого исследователя и плодовитого автора, тратящего значительную часть своего времени на подготовку статей по сложному периоду истории отечественной почты, если бы не одно но: качество ряда таких публикаций. Пока И. Мясковский исследует и описывает сами марки, то, в большинстве случаев, все получается более-менее хорошо. (Обширная специализированная коллекция МПГВ, которой располагает семья Мясковских, и активное общение с другими владельцами таких материалов позволяют это делать.) Но как только И. Мясковский добирается до почтовой истории, то начинаются проблемы и, иногда, проблемы достаточно серьезные. В некоторых его работах отсутствующие у него необходимые знания почтовых правил и процедур, тарифов и сложившейся в исследуемый период почтовой практики подменяются ним домыслами и вымыслами, на основании которых затем и делаются «сногсшибательные» выводы, а затем, «с пеной у рта», отстаиваются.»

Мне совершенно не нужно отстаивать свои выводы «с пеной у рта», поскольку все они базируются на фактах и анализе ситуации в исследуемой области. Кроме того, перед тем, как сдать статью в печать, я посылаю её на рецензию двум-трём специалистам. Позиция «редакции» совершенно иная. Статья А. Эпштейна, например, которую «редакция» использует в качестве селёдки из рассказа А. П. Чехова «Ванька», чтобы «ейной мордой… меня в харю тыкать», была самым тщательнейшим образом засекречена. Можно было бы сделать всё так, как это делают порядочные люди. Дать нам с А. Эпштейном обсудить наши разногласия и опубликовать статью, в которой мы эти разногласия подкрепляли бы своими соображениями. Кстати, я так и сделал, когда публиковал статью «Фантазия на тему выпуска генерала Деникина».

«Одной из таких публикаций является статья И. Мясковского о марках ОКСА, построенная по принципам уже набившей оскомину пресловутой советской историографии, когда под вымышленную удобную схему подгоняются несколько фактов, а все остальные факты, в данную схему не укладывающиеся, отвергаются, игнорируются и замалчиваются.»

Я нашёл очень интересное подтверждение этому абзацу, хотя претензии следует предъявить не мне, а Александру Ивановичу. В журнале опубликована его статья с выдержками из «Журналов заседаний Особого совещания» и я решил сравнить их с выдержками, которые я извлёк. К своему удивлению я обнаружил, что г-н Ивахно пропустил кое-что весьма существенное.

«№ 26

11 января 1919 г.

12. Об утверждении образцов новых почтовых марок, выработанных Донской экспедицией заготовления ценных бумаг.

Прилагаемые при сем образцы новых почтовых марок утвердить.

№ 48

29 марта 1919 г.

6. Доклад главного начальника военных сообщений об утверждении образца почтовых марок достоинством в один рубль.

I. Почтовую марку достоинством в один рубль утвердить согласно образцу, при сем прилагаемому…

II. Поручить главному начальнику военных сообщений распорядиться о печатании по тому же образцу почтовых знаков достоинством в три, пять и десять рублей.»

Ларчик открылся просто. Эти две выдержки противоречат примечанию 5, вставленному «редакцией» в мою статью.

«5. Предложения «по вопросу о форме и внешнем виде» этих марок были выработаны почтово-телеграфной конференцией состоявшейся 16-21 ноября 1918 п (ст. ст.) в Ростове-на-Дону в которой, кроме представителей Добровольческой армии, принимали участие также чиновники почтово-телеграфных ведомств Дона, Крыма и Кубани (Журналы заседаний Особого совещания при Главнокомандующем Вооруженными Силами на Юге России А.И. Деникине. Сентябрь 1918-го — декабрь 1919 года. М.: РОССПЭН, 2008 С. 53, 80). Поэтому название «выпуск генерала Деникина» не правомерно. См. также статью А. Ивахно «Материалы к истории почтовой связи на территориях, управляемых Добровольческой армией / Вооруженными Силами на Юге России», публикуемую в этом же номере журнала (с. 50, 51). (Примеч. ред.)»

Предложения были выработаны, но никто их выполнять не стал. За день до начала конференции Кубанское краевое правительство (ККП) принимает постановление о печати марок «Доно-Кубань», но донцы переметнулись к добровольцам и этот выпуск не состоялся. Из протокола заседания ККП от 14 ноября 1918 г.:

«Слушали: 1. Вопрос, возбужденный членом Правительства по делам гражданским о необходимости рассмотреть и одобрить образцы почтовых марок для Кубани и Дона. По рассмотрении вышеуказанных образцов, представленных членом Правительства А.И.Кулабуховым, таковые были одобрены.

Постановили: Представленные ведомством гражданских дел образцы почтовых марок для Кубани и Дона одобрить.»

Кубань считала себя независимой и надпись на марках «Единая Россия» была для ККП совершенно неприемлема. Странно, что Александр Иванович это не сообразил. Мой оппонент также запомятовал, что надпись «Единая Россия» не появилась из ниоткуда, а была взята из лозунга Добровольческой армии «За единую и неделимую Россию!», поэтому считать этот выпуск выпуском генерала Деникина более чем правомерно.

«В результате читатели таких статей, по меньшей мере, вводятся в заблуждение, хотя возможны и более серьезные последствия.»

Жалко, что г-н Ивахно не развил тему о «более серьёзных последствиях». Надеюсь, что он не имел в виду доведение до самоубийства, поскольку это уже уголовное преступление и прокуратура должна мною немедленно заняться.

«Подробный анализ этой публикации и опровержение ряда высказываний и выводов И. Мясковского приведены в статье на с. 54-64. Здесь необходимо отметить, что, например, в своей полемике с В. Батиевским, критикуя его, во многом вполне заслуженно, Мясковский, по сути, выступает против упомянутого выше принципа схематичной историографии, активно практикуемого Батиевским, однако сам же его и использует Такая практика двойных стандартов недопустима.»

Судя по всему, мою статья о выпуске марок ОКСА А. Ивахно не читал и мои и А. Эпштейна аргументы не сравнивал. Впрочем, разбором статьи А. Эпштейна я займусь отдельно, а сейчас просто приведу несколько примеров игнорирования им неудобных фактов и его предположения, выдаваемые за факты.

«Основные сведения об этом выпуске были даны впервые в статье Г. Егера – филателистического торговца из г. Лиепая в Латвии Безусловно, не все сказанное в его статье точно соответствует действительности — например, то, что говорится об области почтового применения этих марок. Однако он четко указывает на то, что этот выпуск следует считать 2-м выпуском Северо-Западной армии (СЗА) после серии с соответствующей надпечаткой.»

Итак, Георг Егер является основным поставщиком информации, используемой А. Эпштейном, однако есть кое-какие детали, которые не совсем точно соответствуют действительности.

«Есть достаточно оснований полагать, что приведенные в его статье сведения не выдуманы им; скорее всего, он получил их от бывших чинов Северо-Западной армии.»

Мне это безумно нравится. Что значит «есть достаточно оснований полагать»? Почему эти основания не указаны? Кто эти бывшие чины Северо-Западной Армии? Как г-н Ивахно и уважаемая «редакция» смогли это бездоказательное заявление пропустить?

«К большому сожалению, приходится отметить, что обвинения, причем без всяких на то твердых доказательств, в «подлоге», «вранье», «впаривании» и т п. нехороших делах тех или иных людей, которые теперь все равно ничего ответить не могут, являются фирменным стилем статьи Мясковского, что совершенно недопустимо.»

А допустимо лгать и самым мошенническим образом впаривать заведомо сфальсифицированный выпуск доверчивым коллекционерам? Я не прочь разобраться с Георгом Егером. Посмотрим, что он писал об ОКСА в своей статье, опубликованной в его же журнале.

«Марки ОКСА были напечатаны по заказу финансового отдела армии Юденича в Ревеле в типографии Б. Мянса общим тиражом 3.000.000 серий.

Эти марки были в обращении с конца сентября по конец декабрь 1919-го года в части Советской России, занятой тогда армией Юденича, а именно от Пскова и Нарвы до Лигово, находившегося в 16 верстах от Петербурга. В общей сложности было около 100 почтовых отделений, которые продавали эти марки, причем для продажи населению было выделено примерно 1,5 млн серий, так как эти марки также считались гербовыми. Главными почтовыми отделениями на территории, занятой армией Юденича были: Нарва, Псков, Ямбург, Гатчина, Волосово, Гдов, Молосковицы, Струги-Белая и т.д. Так как генералу Юденичу в силу различных обстоятельств не удалось освободить Петербург из под кровавого большевистского ига и его армия под давлением красных должна была приступить к быстрому отступлению, то большое количество этих марок попало в руки большевиков, — особенно в районе от Гатчины до Ямбурга, — и было уничтожено.»

В то, что марки-деньги печались в типографии Б. Мянса в Таллине, ещё можно поверить, но всё остальное есть совершенно оголтелое враньё. Достаточно посмотреть на даты осеннего наступления Северо-Западной армии (СЗА), чтобы понять, что организовать почтовую службу на территории Петроградской губернии было совершенно невозможно. Ямбург был взят белыми 11 октября, Гатчина 17-го и Царское Село – 21-го. Наступление красных начинается 23 октября, в ночь на 3 ноября белые оставляют Гатчину, 8-го – Гдов и 14-го – Ямбург. Таким образом, СЗА контролировала Петроградскую губернию 10 дней во время наступления, 12 дней во время стабилизации фронта и 11 дней во время отступления. Нужно быть клиническим идиотом, чтобы поверить в то, что за этот период времени можно было восстановить в Петроградской губернии около ста (!) почтовых учреждений и завезти в них полтора миллиона серий (7,5 миллиона марок!). Я не готов считать Егера клиническим идиотом, поэтому объявляю его отпетым мошенником и лжецом. Есть ещё одна пикантная деталь. Только Георгу Егеру адресованы письма, на которых наклеены марки ОКСА и стоит штемпель Молосковиц, датированный 11 сентября 1919 года. Если учесть, что Молосковицы перешли под контроль белых только после взятия Ямбурга 11 октября, то нет никаких сомнений, что эти «почтовые отправления» были сфабрикованы самим Егером. Верить Егеру столь же продуктивно, сколь верить барону Мюнхгаузену, но А. Эпштейн по непонятной мне причине это делает. «Редакция» этот интересный момент тоже не заметила.

Чтобы закончить с примерами из статьи А. Эпштейна, которую «редакция» считает образцом, поскольку противопоставляет её моей работе, рассмотрим процесс изготовления марок.

«Рассмотрим теперь доводы И. Мясковского в том порядке, в котором он излагает их в своей статье. Он начинает их с интересной, хотя и не бесспорной мысли, что первым подготавливался выпуск марок-денег.»

Если эта мысль спорная, то почему бы не дать мои доводы и не поделиться с читателем своими сомнениями и возражениями. Вынужден восполнить этот пробел.

1. Дизайн разменных знаков Родзянко, марок-денег и денежных знаков Юденича сделан в одном и том же стиле «Ампир», причём для дизайна марок-денег использовались некоторые детали рисунка денежных знаков, дизайн которых был исполнен действительным членом Императорской Академии Художеств полковником Н. В. Шевелёвым, который в штабе армии занимал должность художника-оформителя денежных знаков. Монограмма «ОКСА» на марках составлена из прописных букв надписи «Отдельный Корпусъ Северной Армiи» на 10-рублёвом разменном знаке.

2. Номиналы марок совпадают с номиналами разменных знаков думского и царского рубля, указанными в приказе генерала Родзянко от 21 июля 1919 года, начиная с 5-ти копеек. Этим объясняется странное отсутствие 25 копечной марки, если марки-деньги готовились как эквиваленты монет, или 35-копечной марки (оплата простого письма), если выпуск должен был быть почтовым.

3. Марки-деньги и почтовые марки печатались с одного и того же клише. Поскольку клише листа марок-денег состояло из рисунков марок (верхняя часть) и перевёрнутого текста на обратной стороне марок (нижняя часть), то вполне понятно, что для печати почтовых марок использовался кусок, отрезанный от клише листа марок-денег.

А. Эпштейн пишет:

«Не являясь специалистами по полиграфии, не будем оспаривать длинных рассуждений Мясковского о технологии печатания марок, но одно место сразу вызывает недоумение. Он пишет: «…но утверждение Гёорга Егера, что там же печатались и почтовые марки ОКСА, вызывает у меня очень большие сомнения, поскольку типография должна была иметь типографские машины, на которых могли печататься листы малого размера». Но откуда, собственно, И. Мясковский взял, что таких машин там не было?»

Я писал, что типография ДОЛЖНА была иметь малые типографские машины и не выражал никаких сомнений в том, что их там не было. Совершенно не нужно быть специалистом по полиграфии, чтобы понять, что почтовые марки печатались совершенно диким способом. Для печати использовалось клише блока, состоявшего из 100 марок. На печатном листе печатались только два блока, поэтому стандартный печатный лист нужно было сначала разрезать пополам. Весь процесс был явно ручным, т.е. нужно было нанести валиком краску на типографское клише, положить бумагу, отпрессовать, снять лист и повторить этот процесс для второй половины листа. Поскольку лист при этом переворачивался, то на нём образовались тет-беши.

Следующая цитата из статьи А. Эпштейна:

«Если верить расчетам И. Мясковского, то на изготовление 3-х миллионов серий или 15-ти миллионов марок «…нужно было потратить 1250 часов. Поскольку марки печатались с клише, приготовленных для печати марок-денег; то можно было печатать все 5 номиналов одновременно. Пять человек, работая по 10 часов в день, могли бы справиться с этой работой за 25 дней…». Мясковский в это не верит данные о том, когда именно в типографию Мянса поступил этот заказ, отсутствуют. Но если предположить что он поступил где-то в середине июня (наиболее вероятное время), а готов был к середине августа, то срок в два месяца, при условии работы не пяти, а двух-трех человек, вполне согласуется с расчетами Мясковского.»

Попробуем взлянуть на это под углом зрения деловых людей, каковыми несомненно являлись представители СЗА и Б. Мянс. На малом печатном листе умещались 4 блока из 100 марок. Уже в 1844 году американец Ричард Хо изобрел печатную машину, скорость которой достигала 8000 оттисков в час. .Предположим, что малая типографская машина в типографии Мянса была очень слабенькой и печатала только 1 000 оттисков в час. Чтобы получить время печати, делим 15 000 000 марок на 1 000 (количество листов в час) и на 400 (количество марок на печатном листе), после чего получаем время печати тиража, которое составляет 37,5 часов. На изготовление печатных форм понадобилось бы от силы 3 дня при 8-часовом рабочем дне, или 24 часа. Таким образом, эту работу можно было выполнить за 24 + 37,5 = 61,5 часа. Один работник справился бы с этим делом за 6-7 дней. Вместо этого выбирается путь, при котором, согласно версии А. Эпштейна, этой работой занимаются 2-3 человека в течение 2-х месяцев. Расходы при этом существенно возрастают, но наверное Б. Мянс даёт на лапу работникам СЗА, чтобы они протолкнули эти неоправданные затраты через Отдел снабжения СЗА. А может быть Б. Мянс был альтруистом и деньги за дополнительное использование техники и рабочей силы с СЗА не взял? Других объяснений я просто не вижу.

Совершенно ясно, что марки ОКСА ни в какой типографии не печатались, а являются продуктом чьих-то шаловливых ручек. Естественно, что таким способом отпечатать 75 000 листов было совершенно невозможно, поэтому тираж был много много меньше.

Однако вернёмся к статье Александра Ивановича.

«Еще одним отрицательным примером является статья на с. 42-50, содержащая типичные для многих работ И. Мясковского ошибки и неточности. Он проделал большую работу по сбору материалов и выкопировке календарных штемпелей (КШ), но результаты этой работы неоднозначны. Небрежно, на скорую руку слепленный текст не выдерживал никакой критики. Если бы эта статья была опубликована в своем первоначальном виде без всяких исправлений и комментариев, то вреда от нее было бы, наверное, больше, чем пользы, ибо она вводила бы в заблуждение читателей по многим вопросам почтовой истории, сообщала бы им недостоверную информацию. Сама концепция подобных статей, в какой-то степени, ущербна, ибо они не охватывают (да и не могут охватить по ряду объективных причин) многие почтовые учреждения (ПУ), действовавшие на данных территориях в рассматриваемый период. Для коллекционеров МПГВ было бы намного больше пользы, если бы был просто составлен каталог всех КШ, использовавшихся ПУ на Юге России в 1918-1920 гг.»

Я уже разобрал претензии «редакции» к моей статье на форумах, но их также можно прочесть здесь:

Примечания к примечаниям

«Еще одна проблема и в этой, и в других статьях И. Мясковского — слишком вольная трактовка ряда почтовых и филателистических терминов и использование некоторых слов и словосочетаний, фактически, на бытовом, обывательском уровне, что в серьезных исследовательских работах недопустимо. Например, И. Мясковский применяет словосочетание «Кубанская почта» как имя собственное (пишет первое слово в нем с прописной буквы). Но учреждения с таким названием не было. В обычной общепопулярной статье можно применять обобщающее понятие «кубанская почта» (первое слово со строчной буквы), но в исследовательских статьях необходимо использовать официальные названия учреждений (в данном случае, Почтово-телеграфный отдел и Екатеринодарская почтово-телеграфная контора — основные «действующие лица» по почтовой части в Кубанском крае в 1918-1920 гп). Часть прочих ошибок И. Мясковского пояснена в статьях на с. 50-53.»

Я писал, пишу и буду писать свои статьи живым Великорусским языком, а не казённо-псевдонаучным, появившемся в советские времена. Небось даже ГОСТы-ОСТы изобрели, чтобы пишущие всегда чувствовали на себе недремлющее око гсударства. В данном конкретном случае я не писал статью о почтовой службе Кубани, поэтому словосочетание «Кубанская почта» было достаточно однозначным и никак не мешало восприятию мною написанного. Кстати, до выхода на пенсию я занимался автоматическим контролем качества программного обеспечения и мне довелось читать много статей, посвящённых этой теме. Александр Иванович пришёл бы в ужас, потому что некоторые авторы использовали цитаты из «Алисы в стране чудес» в качестве эпиграфов, а другие докатились до того, что вставляли в текст Законы Мёрфи (Murphy’s laws). Например, один из самых любимых компъютерщиками: «Если четыре причины возможных неприятностей заранее устранимы, то всегда найдется пятая». Вот какое безобразие может проистечь, если не поставить заслон из ГОСТов на пути разнузданности.

«Очевидно, главные проблемы многих каталогов — это небрежное, невнимательное, а то и халтурное или, в какой-то степени, дилетантское отношение некоторых их составителей к делу и отсутствие качественного полноценного специального редактирования. О том, что при этом получается, см. на с. 23-35, 73-79, 90, 91.»

Составители каталогов проделали очень большую работу и не их вина, что они не могут дать точную информацию, например, по выпускам Гражданской войны. Кстати, можно посылать составителям каталогов свои замечания и публиковать найденные в каталогах ляпсусы в журнале. Нужно конструктивное отношение к делу, а критиковать составителей каталогов, лёжа на печи, кто угодно может. Почему бы «редакции» не начать готовить свои каталоги? Например, сделать специализированный каталог Украины. Как я понимаю, это плёвое дело для журнала, обладающего «профессиональным взглядом современных филателистов».

«Вдумчивым коллекционерам, очевидно, многократно приходилось сталкиваться с разнообразными публикациями, содержание которых, уровень исследований и подачи материалов в которых весьма далеки от идеала. Внимательное прочтение и изучение таких работ свидетельствует что во многих случаях столь низкий уровень является следствием отсутствия необходимых базовых знаний у их авторов, нарушения правил, методологии выполнения исследовательских работ и общих принципов систематизации материалов или пренебрежения ими, излишней поспешности и скороспелости далеко идущих выводов, основанных не на всестороннем изучении проблемы, а лишь на каком-то частном факте, выдернутом из общего исторического контекста, и подмене реальных фактов домыслами и вымыслами. Естественно, такое качество публикаций не может удовлетворить людей, достаточно серьезно относящихся к филателии. Поэтому первоначально планировалось разместить в этом разделе журнала цикл публикаций, своеобразных уроков в школе, дающих и действующим, и потенциальным авторам исследовательских статей и составителям каталогов определенные базовые знания, необходимые для качественного выполнения таких работ Но сама жизнь и процесс подготовки к публикации статей для этого номера журнала заставили изменить такие планы и построить, по крайней мере, первый «урок» на основе обзора и анализа этих статей.»

Это начало статьи А. И. Ивахно, которое я решил обсудить в конце моей по той простой причине, что все красивые словеса, в ней написанные, не стоят и ломанного гроша в базарный день. Например, что есть «методология выполнения исследовательских работ»? Об этом нет ни слова, а если судить по примечаниям «редакции» и статьям Ивахно, которые я вынужден цитировать столь обильно, под этой методологией скорее понимается «научная деятельность» академика Лысенко, который прославился не своими научными достижениями, а уничтожением оппонентов. Не думаю, что ничем не спровоцированная атака, которой я подвергся, как-то скажется на отношении ко мне тех, кто читает мои статьи, но потерянного на «контратаку» времени всё-таки жалко, но мне не было оставлено выбора. За сим желаю «редакции» и лично Александру Ивановичу всех и всяческих успехов на ниве повышения уровня, замены отсутствия присутствием, систематизации материалов, искоренения пренебрежения, а также изничтожения домыслов, вымыслов и прочих антинаучных измышлений.

И.Ф. Мясковский, США

© Myaskovsky Collection

30.9.2011